Одна из самых интригующих и загадочных книг в фонде нашей библиотеки – это «Гаспар из Тьмы. Фантазии в манере Рембрандта и Калло». Её автор – Алоизиюс Бертран, издана книга в малой серии «Литературных памятников» издательства «Наука» в 1981-м году
Отдельные миниатюры Бертрану удалось напечатать в эфемерных листках городка Дижон «Провансиаль» и «Спектатёр» ещё в 1828–1830 гг. До конца жизни он дописывал и редактировал, но отдельной книгой «Гаспар из Тьмы» вышел только на исходе 1842-го, уже после смерти автора. В 1868-м вышло второе, дополненное издание. В 1925-м появилось первое критическое издание текста по авторской рукописи, которая до того считалась утерянной. Издание это, снабжённое текстологическим комментарием, было иллюстрировано столь важными для автора гравюрами Рембрандта и Калло.
Как и все книги, выходившие в «Литературных памятниках», эта тщательно составлена и образцово прокомментирована. Кроме основного корпуса «Гаспара из Тьмы» даны авторские варианты, ранние переводы на русский от С. Н. Боброва, который на свой лад именовал книгу «Ночным Гаспаром», а также внушительный раздел «Из истории французского стихотворения в прозе XIX века», включающий соответствующие образцы следовавших в русле Бертрана – Парни, Бодлера, Лотреамона, Рембо и Малларме. Венчает сборник основательное исследование Н. И. Балашова «Алоизиюс Бертран и рождение стихотворения в прозе», названия глав которого убедительно говорят о масштабе автора как мастера слова мирового масштаба: «Новый жанр, созданный ценою жизни» или «Стихотворение в прозе – открытие на все века».
Балашов не стесняется в выражениях:
«Именно Алоизиюс Бертран ввёл во французскую и вместе с тем, можно решиться сказать, и в литературу мировую стихотворение в прозе как особый поэтический жанр… Бертран осознавал новаторский характер своего начинания и на одре смерти, поджидавшей поэта в 34 года, заботился, чтобы оно не пропало для потомков… Бертран в значительной мере шёл в стихотворениях в прозе от стилизованного живописного видения: «писал словами» нежные и причудливые пейзажи, жанровые интерьеры, странных персонажей».
О да, персонажи этой небольшой по объёму, но поистине головокружительной книги, которую Балашов именует «неведомым шедевром», – воистину странны. Это безымянный алхимик и ночные бродяги; щёголь, мессир Жан и библиофил; Энрикес, отец Пуньяччо и госпожа де Монбазон; Скарбо, дурачок, карлик и… Лунный Свет.
«Двое прокажённых стенали у меня под окном, пёс выл на перекрёстке, а в очаге что-то еле слышно вещал сверчок. Но вскоре слух мой перестал улавливать что-либо, кроме глубокого безмолвия. Услышав, как Жакмар колотит жену, прокажённые укрылись в своих конурах. При виде одуревших от дождя стражников с копьями пёс в испуге убежал в переулок. Сверчок устал и уснул, едва погас последний огонёк в золе очага. Мне же казалось – такая уж причудница лихорадка, – что луна, набелив лицо, показывает мне язык, высунутый как у висельника».
Резкие переходы с одной загадочной «картины» на «другую», пугающие переключения регистров, изобретательность подачи и фантастичность ситуаций – вот что такое «Гаспар из Тьмы». Эту книгу читаешь с любого места и всегда недолго, потому что образность её слишком остра, а гипнотическое воздействие слишком травматично. Зато потом ходишь/бродишь до самого вечера, переживая на глубине сознания события и атмосферу той или иной главы. Зато непременно перечитываешь перед сном что-нибудь совсем уже таинственное, воистину сюрреалистическое:
«Мало того, что в полночь – в час, предоставленный драконам и чертям, – гном высасывает масло из моего светильника! Мало того, что слышно, как скелет замурованного ландскнехта стукается о стенку лбом, локтями и коленками. Мало того, что мой прадед выступает во весь свой рост из своей трухлявой рамы и окунает латную рукавицу в кропильницу со святой водой. А тут ещё Скарбо вонзается зубами мне в шею и, думая залечить кровоточащую рану, запускает в неё свой железный палец, докрасна раскалённый в очаге».
Отчасти это похоже на легенды, баллады и сказочки, но нет, у Бертрана не прагматичный и по-своему логичный нарратив сказки, а иррациональные сны, туманные грёзы и тревожные отпечатки невидимой реальности. Будто бы фрагменты утраченной рукописи о сбывшихся в параллельной вселенной чудесах.
✤✤✤✤✤
