Библиотечный экземпляр книги Валерия Галендеева «Не только о сценической речи» (СПб: СПГАТИ, 2006) оказался с многочисленными карандашными пометками: как пить дать, кто-то попытался использовать эту книжку для поступления в театральное училище или для натаскивания профессиональных либо студийных тульских актёров на речевую практику.
Пометки, правда, замечены лишь в последней четверти массивной книги, где собраны более-менее легковесные беседы с Галендеевым различных питерских театроведок. Первые три четверти, где главенствует огромная по объёму и содержательно богатая работа «Учение К. С. Станиславского о сценическом слове» и меньшая по объёму, но не менее важная по значению статья «Метод физических действий К. С. Станиславского и глубинное порождение речи», были человеком с карандашом проигнорированы.
Вот же почему всегда хочется предупреждать: не черкайте в библиотечных книжках! Это ведь мало того, что незаконно и неприлично. Но кроме того, человек с карандашом или, того хуже, с ручкой или фломастером, неосторожно возводит памятник собственной ограниченности.
Впрочем, будь такая книжка в моей личной собственности, непременно изрисовал бы её ярко-жёлтым маркером – столько в ней долгожданных и содержательных рассуждений, тонких наблюдений, методологических открытий. Тираж, однако, всего 1 тыс. экз. – не купишь даже у букинистов. Приходится делать закладки и необходимое потом выписывать…
Валерий Галендеев – заведующий кафедрой сценической речи Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства и соратник знаменитого Льва Додина по работе в санкт-петербургском Академическом Малом драматическом театре – Театре Европы.
Во вступительном слове Анатолия Смелянского дельно говорится:
«Валерий Галендеев совершил важный внутренний поворот в одной из ключевых профессий театральной педагогики. Он стал не просто педагогом-речевиком, он стал режиссёром сценической речи, соавтором спектакля, стал художником, который способен проникнуть через речевую структуру в глубинные источники того, что Станиславский называл жизнью человеческого духа. Галендеев – редкий тип абсолютного профессионала, который соединил педагогику с трудными задачами театра. Театральная Россия узнала Галендеева именно через театр, когда родились додинские "Братья и сёстры". Не помню, был ли Галендеев обозначен там как режиссёр или как педагог по сценической речи, но то, что он придумал в том спектакле, каким образом он проник в речь колхозников архангельской области и как эта речь (акцент, как сказали бы в старину) стала чудесной волшебной палочкой, отворившей душу народа, – это важное свершение педагога и режиссёра не забудется. Он не просто ставит голос или ищет акцент, он проникает в речевую сущность человека».
Галендеев справедливо рассматривает учение основателей МХТ в качестве аутентичной русской философии. Соответственно, эта его книга – не узко специальная, а распахнутая миру. А ведь начинал Станиславский, как и все мы, с амплуа дамского угодника:
«Январь 1889 года. В только что открывшемся Обществе искусства и литературы репетируется пушкинский "Каменный гость". Дон Гуан – Станиславский, ему 26 лет. В дневнике за 29-е записано: “Должен к стыду своему сознаться, что у меня мелькнула нехорошая, недостойная серьёзного артиста мысль. "Что ж, – подумал я, – если роль и не удастся, то по крайней мере я покажу свою красоту, понравлюсь дамам, чего доброго, кто-нибудь и влюбится”. Неприятно, что такие мысли являются у меня, что ещё раз доказывает, что я не дошёл до чистой любви к искусству"».
Но уже в 1910-м, в пору расцвета своего гения, Станиславский революционно обосновывает необходимость внутреннего монолога и сопутствующие этические установки:
«Для большинства артистов идеи – пасынки, а настоящие их дети – слова роли. Чтобы убедиться в этом, раскройте любую тетрадь, где переписана роль актёра, и вы увидите в ней не полный текст его сцены, а только слова его роли и бессмысленные концы фраз реплик других лиц. Что можно сделать с таким текстом? Можно ли узнать, что должен чувствовать актёр, пока он молчит? Можно ли понять, какие чувства чередуются в нём, пока другие говорят? Какие молчаливые переживания приводят к словам его роли? Нельзя. С такой тетрадкой в руках можно только вызубрить слова и приспособить их для своих чисто актёрских целей».
То есть для того, чтобы покрасоваться, понравиться дамам (в случае актрисы – господам-меценатам), удачно куда-нибудь пристроиться.
Поразительная книга о поиске художественной правды и верной интонации, о сопряжении речевой стихии с осмысленным поведением, причём не только на сцене. Удачно рифмуется с театральными постановками, которые в рамках программы Виртуального концертного зала будут показаны в ближайшие вторники.
✤✤✤✤✤
