Подлинно старинная книга есть самый верный путь к умам, душам и сердцам давно ушедших поколений. Историки тенденциозны и зачастую фильтруют информацию, своекорыстно и хитроумно подгоняя её под свой концепт. Беллетристы с кинематографистами и вовсе отдаются на волю буйной фантазии, сочиняя «вкусные» нарративы с пикантными аттракционами в полном соответствии с текущими запросами современной им публики.

В последнее время фильмы и сериалы о временах Екатерины Великой плодятся как по осени грибы, однако, совершенно переворачивает картину мира той эпохи внимательное чтение хранящихся в Центре книжных памятников и краеведения ТОНБ экземпляров «Новых ежемесячных сочинений», 1786 – 1789 гг. издания. Размещённая на каждом из томов наклейка свидетельствует о том, что книги были приговорены стоять на 7-ой полке 6-го шкафа в собрании князя М. Р. Долгорукова.

«Новые ежемесячные сочинения» - прообраз так называемого «толстого журнала», значение которого для культурной истории России невозможно переоценить. Причём тяготеют к «НЕС», скорее, не литературно-художественные «толстяки» наподобие «Нового мира» или «Нашего современника», а издания вроде «Науки и жизни». В самом деле, великая русская литература в эпоху Екатерины II была лишь на подходе, зато великолепные образцы конкурентоспособной отечественной науки к тому времени уже состоялись. Стоит ли удивляться, поэтому, что силами Императорской Академии наук осуществлялось издание уникальных по охвату материала и глубине изложения изданий научно-популярной, как сказали бы теперь, направленности.

«Новые ежемесячные сочинения» издавались «В Санкт-Петербурге иждивением Императорской Академии наук» с июля 1786 по 1796 гг., когда появилось 120 номеров. Однако, то был уже второй заход. Предыдущий проект осуществили тремя десятилетиями раньше, в период с 1755 по 1764 гг., и назывался он «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие». «ЕС» - первый в России ежемесячный научно-популярный литературный журнал. Существуют разные мнения насчёт того, кому принадлежала инициатива создания «ЕС» - М. В. Ломоносову или же Г. Ф. Миллеру. По мнению А. Б. Каменского, идея о создании в России журнала подобного типа тогда попросту «витала в воздухе». И кто бы ни запустил «Ежемесячные сочинения» в производство, невозможно переоценить значение этого проекта как для отечественной журналистики, так и для российской научной мысли.

В практическом смысле Г. Ф. Миллер был, конечно, ключевой фигурой первого проекта: он подобрал кадры, создал стандарт, трудился, не покладая рук. Надо сказать, у Миллера был некоторый опыт научно-популярной журналистики и до «ЕС»: он редактировал так называемые «Примечания» к газете «Санкт-Петербургские ведомости». Успех этого предприятия внушил Миллеру идею приступить к изданию настоящего учёно-литературного журнала, с целью приобщения русской публики к чтению и распространению сведений об успехах науки, преимущественно относящихся к историческому прошлому и бурному настоящему России.

Исследователи раннего российского журнализма обнаружили «доношение» Миллера, отправленное в Канцелярию Академии наук 11 февраля 1759 года, из которого следует, что всю работу по изданию «Ежемесячных сочинений» Г. Ф. Миллеру из-за отсутствия квалифицированных помощников приходилось осуществлять практически единолично. Он занимался редактированием, а нередко ещё и переводами; кроме того, правил корректуры, иногда даже сам составлял реестр публикаций, что для него было не по статусу.

Основное место в «Ежемесячных сочинениях» занимали научно-популярные статьи по истории, географии и статистике России. В качестве авторов или переводчиков с журналом сотрудничали все современные писатели, пользовавшиеся большею или меньшею известностью. Сам Миллер комментировал свою работу следующим образом: «Мы за правило себе приняли писать таким образом, чтоб всякий, какого бы кто звания или понятия ни был, мог разуметь предлагаемые материи». В основном сочинения относились к «пользе», а в разряд «увеселений» попадали стихи, сведения по истории России, материалы о придворных торжествах, законодательные акты, обзоры «знатнейших политических каждого месяца приключений». Сначала журнал выходил тиражом 2 тыс. экз., и это считалось грандиозным успехом («Примечания» издавались тиражом 600-700 экз.). Потом сократили до 1 250 экз. и переименовали в «Ежемесячные сочинения и известия о учёных делах».

Что же, после умопомрачительных тиражей советского периода мы теперь вернулись к тем же цифрам: «умные» книжки выходят тиражом от 1 тыс. до 2 тыс. экземпляров, и это при том, что население тогдашней Российской империи и теперешней Российской Федерации несопоставимы. Есть о чём задуматься.

В 1760-е читать и самообразовываться стало делом модным, моментально начали появляться «частные» журналы, которые выдавили «Ежемесячные сочинения» с рынка. Журнал закрылся. Однако же, оставил по себе настолько сильную память, что на рубеже XVIII – XIX вв. его роскошно переиздали в формате 20 томов, в каждом из которых по 6 выпусков!

Но главное – Г. Ф. Миллеру удалось объединить на страницах «ЕС» и вокруг журнала лучшие интеллектуальные силы России, создать, по сути, первое в стране ответственное интеллектуальное сообщество. Журнал долго оставался эталоном научно-литературного периодического издания. Неудивительно, поэтому, что в 1786-м его выход возобновили под названием «Новые ежемесячные сочинения». В процессе подготовки этого материала пришлось столкнуться с оценкой, дескать, «Новые ежемесячные сочинения» оказались «гораздо бледнее» сочинений прежних. Очевидная бездоказательная вкусовщина и брюзжание, скорее всего, современников первого проекта.

На самом же деле представленные у нас в ТОНБ 14 книжечек «НЕС» их раннего периода – уверенно следуют в фарватере обширной энциклопедической программе «Ежемесячных сочинений» уже на новом уровне развития науки и литературы. Кстати же, наши экземпляры не выглядят зачитанными: князь М. Р. Долгоруков, очевидно, не находил времени или желания штудировать увлекательные и разнообразные материалы журнала, однако же, считал своим непременным долгом – его покупать, помечать персональным клеймом, выставлять рядами на полках одного из своих книжных шкафов, ведь подобно «Политическому журналу» «Новые ежемесячные сочинения» маркировали владельца как серьёзного интеллектуала, если не мудреца.

Итак, имеем в фонде 13 аккуратных томиков из библиотеки князя М. Р. Долгорукова, содержащих по 3 переплетённых воедино журнала - каждый объёмом примерно 95-115 страниц, плюс изрядно потрёпанный и, очевидно, детально проработанный отдельный экземпляр за «месяц февраль 1787 года», на форзаце которого неровно выведено чернильным пером «Изъ книгъ Ивана <нрзб.>». Уже интересно! Пресловутый «Иван» был, кажется, много беднее, нежели князь Долгоруков, его плебейский экземпляр, поэтому, «убог»: без золочёного корешка и без типового печатного клейма с указанием шкафа («Дорогой, многоуважаемый шкаф!»), но зато налицо реальная воля к знанию: в отличие от солидных томов ценившего престижные корешки Долгорукова эта самая «Иванова брошюрка» – замусолена и читана/перечитана. Любопытная социально-психологическая «проговорка» книжного наследия!

Но что же внутри? Как и в случае с «Политическим журналом», содержание «Новых ежемесячных сочинений» нетривиальное, лающее возможность с головой окунуться в гущу интеллектуальных и социально-психологических проблем той далёкой эпохи. В первых номерах возобновлённого через три десятилетия издания преобладают материалы этнографического, исторического и естественно-исторического характера, принадлежащие перу академиков Императорской Академии наук. Популяризация научных сведений была центральной задачей издателей, и в номерах первых лет, которыми как раз богата наша библиотека, задача выполнялась самым достойным образом. Переводные статьи пока ещё редки, зато к естествознанию и краеведению регулярно добавляются оды, песни, сатиры, стансы, басни, реже проза отечественных авторов.

Эти художественные тексты по большей части перепечатываются из журналов литературной направленности. Таким образом редакция стремится держать склонного к точному знанию читателя ещё и в поэтическом тонусе. В «Новых ежемесячных сочинениях» размещаются сочинения почти всех корифеев отечественной литературы того времени от Г. Р. Державина («Изображение Фелицы», «Видение Мурзы») до И. И. Дмитриева («Стонет сизый голубочек»), И. Ф. Богдановича, В. В. Капниста, Я. Б. Княжнина, М. М. Хераскова и Д. И. Хвостова. Даются квалифицированные переводы из Овидия, Буало, Аддисона, Гельвеция, Бэкона, Вольтера, Ж.-Ж. Руссо. Журнал при этом эстетическом многообразии политически благонадёжен: наличие имён философов-материалистов и французских просветителей не определяет его лица. Более того, в 1792-93 гг. редакция несколько раз выступает с программными текстами, резко критикующими и французскую революцию, и тамошнюю республику.

О переводчиках следует сказать особо. В ту пору их статус крайне высок. Во всяком случае, он несравнимо выше, чем в последующем, XIX столетии. П. П. Пекарский по этому поводу заметил: «Переводчик оказывал редкую в старину услугу, когда знакомил с произведениями недоступных большинству читателей иностранных литератур в переводах, переданных хорошим языком и близких к подлиннику». Кстати, в 1790-е, когда издатели «НЕС» по неизвестным нам причинам теряют хватку и задор (редакторы И. И. Лепехин с конца 1789 по май 1796 и Я. Д. Захаров с июня по август 1796), резко увеличивается количество переводов, в особенности с немецкого. В научном отделе отныне тоже преобладают не новые оригинальные публикации, а залежавшиеся статьи из архива Г. Ф. Миллера. Гибель, то бишь закрытие «НЕС» уже не за горами…

Однако, доступные нам в ТОНБ экземпляры – это всё ещё счастливое время бури и натиска! Журнал пока что редактируют выдающиеся академики Н. Я. Озерецковский и С. А. Протасов, подбор ими материала вызывает уважение даже теперь, стилистика отдельных статей забавляет, других – восхищает, а в целом читатель получает возможность интеллектуально и эмоционально совпасть с «продвинутым» гражданином Российской Империи конца XVIII столетия.

Забавно, что первым материалом стартового номера «Новых ежемесячных сочинений» за «месяц июль 1786 года» явилась статья, подписанная «С. Р.» (вероятно, академик С. Я. Румовский) под названием «Рассуждение о предсказании погод», что сигналит о неизменной природе человеческой натуры: во все эпохи и при всех политических режимах гражданина прежде всего интересует, как в зависимости от погоды ему одеваться на работу или на пикник, и, поэтому, его неизменное требование к науке – обеспечить достоверное знание на этот счёт:

По сие время не можно было человеку столько проникнуть в уставы естества, чтобы с вероятностию можно было сказать, от каких причин погода переменяется… От какой именно причины вместо ясной погоды ныне дождь, или вместо северного ветра дует южный и проч. при теперешнем недостаточном знании самые искуснейшие естествословы показать ещё не могут.

Выводы неутешительны: «При нынешнем состоянии от всех погод предсказаний не только нет никакой пользы, но и в последующие времена ожидать не можно».

Впрочем, академик не сдаётся:


Пение петухов и других животных, лом в повреждённых членах равномерно почти без ошибки предзнаменуют перемену в погоде: но кажется, что и другие в воздухе перемены имеют действие на тела животных. И для того от пения петухов или от лому в членах не всегда можно заключать, что дождь будет.




Ощущение, что ты уже слышал этот каскад из уст некоего телевизионного юмориста вроде Виктора Коклюшкина.

Начали издатели «НЕС» за упокой науки, но дальше всё пойдёт в хорошем смысле по нарастающей. Уже следующий текст - «Описание Ладожского озера» - где умело сплетены в единое повествование география, этнография, экономика, зоология и социальная психология, захватывает современного читателя не меньше, чем, полагаю, читателя из тех далёких времён:

…Сии работники и работницы присылаются на ситцевую фабрику, что расположена на острове внизу города по течению Невы, - за какие-нибудь вины, как от частных людей, так и от начальства из С.-Петербурга. В прибавок для расписывания ситцов и выбоек нанимаются ещё городские девушки, которые за делом почти беспрестанно поют песни и весёлостию своею отличаются от присланных за преступления работниц, кои напротив того только вздыхают, молчат или глухо ропщут на худое их при фабрике содержание.

Видно же, что автору тесно в рамках научно-популярного жанра, и он уже готов и хочет писать прозу, может, даже психологическую. Однако, подобный жанр ещё не оформился, полномочий автору никто не давал, редактора и читатели настроились на другое, вот писака и бьёт себя по рукам, не решаясь развивать повествование в направлении утончённого психологизма. Зато неплохой очерк в духе также ещё не существовавшей тогда «натуральной школы» местами получается сам собою.

Интересно, что в предисловии к первому номеру редакция вполне определённо сформулировала свою позицию в отношении проблемы авторства: «На произвол трудящихся оставляется подписывать или умалчивать свои имена при их сочинениях и переводах, но издатели не умолчат никогда своей благодарности». Автор «Ладожского озера» поскромничал, а жаль.

Стихи того периода в массе своей напоминают вирши капитана Лебядкина, пародии Козьмы Пруткова и стилизации Николая Олейникова. В смысле, читать их без доброй улыбки и одновременного восхищения - невозможно. После Александра Пушкина русская поэзия стала иною, слишком уж рафинированной. Но забудем на время о существовании Пушкина с его мастеровитыми последователями и тотчас перед нами разверзнется бездна, где, говоря языком XVIII века, свалка всяческих достоинств:

О Ты, которую теперь звать должно Вы,

С почтеньем, с важностью, с уклонкой головы;

О прежня Лиза, Ты! – Вы барыня уж ныне.

Скажите, так ли Вы в сей счастливы судьбине,

Котора в сорок лет Вам пышности дала;

В алмазы, в фижмы Вас, в величье убрала;

Превосходительством и знатью отягчила,

И косо на меня смотреть Вас научила,

Когда на улице, звуча по мостовой,

На быстрой шестерне встречаяся со мной,

Гордяся нового родства высокой связью,

С блистающих колёс Вы брызжете мне грязью.

Любя Вас, помнит тот, что он есть генерал,

А я, Тебя любя, себя позабывал.

Воспомните, как Вы – была лишь только Ты,

Ещё не знающа величия мечты,

На имя Лизаньки мне нежно отвечала,

За пламень мой меня улыбкой награждала,

Во стройной кофточке, которой белизне

Не уступала грудь твоя открыта мне,

Должна была моим желаньям уступать -

Уста твои и грудь прелестну целовать.

К сожалению, и это великолепие оставлено без подписи. Но насколько живое и в отношении языка совершенно не устаревшее стихотворение (нами вынужденно сокращено)! Повторимся: на дворе стоял июль 1786 года. Мы же в массе своей полагаем, что говорили тогда косноязычно, сплошь тупили и подобострастничали, умной лирики не существовало - в лучшем случае «глагол времён/металла звон» и тому подобное. А вот нет. Была, оказывается, живая жизнь и до 1917 года, и до, страшно сказать, пушкинской поэтической реформы.

В том же первом номере – роскошная проза, которой совершенно не требуются скидки на глубину исторического времени, под нашим условным названием «Что слыхала тётушка?». Стилизовано под морализаторство от реально существовавшей, а теперь вроде бы умершей тётушки, а выдано за реальное письмо из провинции «К Господам Издателям Ежемесячного Сочинения». Шесть главок: «Что тётушка слыхала», «Что она видала», «Что она читала», «Что с нею случалось», «Что ей казалось», «В чём она была уверена». Не оторваться!

Завершая поэтическую настройку, отметим выдающуюся публикацию из номера XXXIV («месяц апрель 1789»). До чего же она, как положено истинной поэзии, перекликается с нашим временем. Да и попросту - весьма хорошо написано.

Итак, «ОДА Российским Солдатам на взятие крепости Очакова 1788 года Декабря 6 дня, сочинена в Москве отставным служивым Моисеем Слепцовым». Ода велика, приводим случайным образом выбранные отрывки:


Что калякать нам рассказы!

Скажем просто без цветов:

Только отдали приказы,

Русский воин уж готов;

Лишь с квартиры поднял ногу

На Очаковску дорогу

Всё осталось позади:

Нужда, жонка и докука.

Не крушит его разлука,

Ждёт победа впереди.

Муза-девушка проснулась,

И гудок мой заскрипел.

Что Европа встрепенулась? –

Русский воин закипел.

Штык ужасный! Ты готовишь

В ратном поле чудеса!

Турков ты как рыбку ловишь,

Море пусто в полчаса!

Были б хлебец и водица,

Русь не смотрит на часы…

Вот оно, наиболее определённое впечатление после методичного чтения номеров «НЕС»: у России особое историческое время, которое предписывает нам, её гражданам, несуетное, но тем более внимательное отношение к фактам биографии страны. «Русь не смотрит на часы» - и вот уже стираются психологические, а порой даже сословные границы между сегодняшним читателем и писателями, поименованными или анонимными, времён Екатерины Великой. Мы близко, рядом.

Пролистывая номер за номер, в какой-то момент оказываешься ТАМ, как это бывает в модных фантастических сюжетах о попаданцах. Магия старинных книг? Но не только. Здесь важна специфика именно этого издания, где, выражаясь языком нашего времени, сплавлены воедино «Новый мир», «Наука и жизнь», «Вокруг света», а, пожалуй, даже и «Техника – молодёжи». Вот за счёт чего создаётся эффект тотального присутствия! Ведь «Новые ежемесячные сочинения» успешно стараются объять необъятное: дать информацию о родной стране по максимуму, рассказать и о внутренней жизни человека, и о природных ландшафтах, и о системе человеческих отношений, то есть о социуме; попутно исследовать такие отвлечённые дисциплины, как логика, физика или химия; но и присоветовать жителям эффективные, в пределах научного знания той эпохи снадобья на случай болезни или укуса бешеного зверья… На фундаменте этого уникального ежемесячника возрастёт универсальная русская культура XIX столетия, где быт - цивилизован, мысль – проницательна, чувство – изысканно, а дух – возвышен.

Допустим, в номере XVII за ноябрь 1787 года мирно уживаются и загадочным образом дополняют, даже комментируют друг друга следующие разнородные материалы:

• «Историческое известие о нравственном воспитании детей у Двинских жителей»,
• «Об Александрийском училище и о предшествовавших Иппарху астрономах»,
• «Последние известия о Японцах, читанные в Королевской Шведской Академии»,
• «Происхождение болота»,
• «Действие времени»,
• «Рассуждение о переводе книг»,
• «Способ истребления клопов»,
• «Известия из Северной Америки»,
• «Младенчество».

А венчает всю эту, кажется, эклектику поразительный текст «Человек, рассматривающий самого себя», подписанный «Н. Новосельцев»:

…Кто позволяет упадать лучам света в глаза мои, дабы не всегда пребывал я объят темнотою? Кто ведёт меня в невоображаемые мною места, и там соделывает обитателем? Кто ниспосылает мне благо, и откуда происходит зло, разящее меня столь чувствительно? Я ещё сплю о себе сам не сведущ, самопознание остаётся в протяжённом и будто мёртвом моём теле. Я пробуждаюсь, чувства мои начинают действовать.

Но в другом тексте оптика резко меняется, и мы вместе с очередным автором покидаем пределы внутреннего человека, вырываясь в пространство социальных связей, на простор «философии общего дела»:

Если мы не самый счастливый народ Вселенной, в том только самим себе укорять долженствуем.

Россия стояла тогда на пороге своего будущего Золотого Века. И вот авторы «Новых ежемесячных сочинений» интеллектуально обживают огромную проснувшуюся страну, расширяют и углубляют её социально-психологическую территорию, её ментальное пространство, вводя в обиход новые понятия, термины, философские категории, вспомогательные логические связки, полезные этнографические данные, твёрдые исторические факты и даже мутные сведения, пока что в качественном смысле не опознанные.

Россия, как Чудо. «Новые ежемесячные сочинения» как документальное подтверждение рукотворного характера Чуда. Как теперь принято выражаться, «Можем Повторить».

«Я пробуждаюсь, чувства мои начинают действовать».

Впрочем, Россия находится под прямым управлением высших сил и, по-честному, без Божьей помощи не обойтись всё равно.

✤✤✤✤✤