Экслибрисы с портретом Владимира Маяковского не редкость в отечественном искусстве книжного знака. Сам Владимир Владимирович имел свой книжный знак, это был обычный сиреневый штамп с надписью «Владимир Владимирович Маяковский». Среди экслибрисов, связанных с именем Маяковского, больше всего иконографических (портретных) графических миниатюр, но много и сюжетных книжных знаков связанных с творчеством поэта, его биографией и межличностными отношениями с современниками. Киевский график Абрам Мистецкий выполнил в технике гравюры на линолеуме для домашней библиотеки летчика, полковника запаса известного московского библиофила и коллекционера Семена Ароновича Гудовича. Этот книжный знак был выполнен к 90-летию со дня рождения Маяковского, на нем дан портрет поэта и приведены строки из его стихотворения «На Западе все спокойно» (1929):
Мы
требуем мира.
Но если
тронете,
мы
в роты сожмемся,
сжавши рот.
Зачинщики бойни
Увидят
На фронте
один
восставший
рабочий фронт.
На втором книжном знаке Абрама Мистецкого для художника и коллекционера Льва Шерстяного из города Волгодонска Ростовской области изображены три портрета – Марка Шагала, Пабло Пикассо и Владимира Маяковского и соответствующие надписи «Marc Shagall, Pablo Picasso, Владимир Маяковский». Другой книжный знак Абрам Мистецкий подарил библиофилу К.Усову, на нем на фоне портрета Маяковского с надписью «Владимир Маяковский» изображено знамя с серпом и молотом прикрепленное к штыку винтовки. Харьковский художник Олег Панасенко выгравировал на пластике книжный знак для книжного собрания коллекционера из сибирского города Асино Томской области Геннадия Игнатова. На нем изображен Владимир Маяковский на фоне молота и наковальни. Композицию знака завершают строки поэта из поэмы «Владимир Ильич Ленин» (1923):
Я
всю свою
звонкую силу поэта
тебе отдаю,
атакующий класс
Для библиотеки Геннадия Игнатова сделали портретные книжные знаки с портретом Владимира Маяковского художники Анатолий Ванеев (Серпухов, Московская область), Борис Малинин (Москва), Борис Ингорь (Харьков). Известен экслибрис томского графика Константина Иванова «Ex libris Игнатова», на нем изображена лошадиная голова и читается строка Владимира Маяковского «Хорошее отношение к лошадям». Шел 1918 год, шла гражданская война. Народное хозяйство было разрушено. Не было хлеба, топлива. Виктор Шкловский в книге о В. Маяковском вспоминал о тех годах: «Газет не хватало… На улицах палые лошади. Убирать было некому... Петроград ел главным образом овес». В эти годы и было создано стихотворение «Хорошее отношение к лошадям». Владимир Маяковский продолжал гуманистические традиции русской литературы, ее доброго и бережного отношения ко всему живому. В основу сюжета легло уличное происшествие. О нем впоследствии Маяковский писал:
На Кузнецком на мосту,
где дома сейчас растут, –
помню, было: пала кобыла,
а толпа над дохлой голодная охала.
Еще один книжный знак для Геннадия Игнатова выполнил художник из далекого якутского города Мирный Юрий Черных. На нем изображен Владимир Маяковский и приведена строка из стихотворения поэта «Разговор с фининспектором о поэзии» (1926):
И сегодня
рифма поэта –
ласка,
и лозунг,
и штык,
и кнут.
Томский художник Владимир Марьин в цветной гравюре на дереве выполнил экслибрис «Из книг В. Воробьева», на нем изображен Владимир Маяковский на фоне молотобойца. Подобные по сюжету книжные знаки выполнили тульский художник Николай Карасев для московского инженера-механика и коллекционера Алексея Сазонова и вологодский художник-график Леонид Щетнев для домашней библиотеки Ф. Марона. Томский художник Леонтий Усов в 1983 году нарисовал знак «Ex libris М. К. Наищенко» с портретом Владимира Маяковского с бантом на шее.
«Ex libris Худякова Н. Т.» выполнил в 1984 году кисловодский художник Владимир Митин, на нем портрет В. В. Маяковского дан на фоне архитектурного пейзажа. Ленинградский инженер и коллекционер книжных знаков, связанных с Дон Кихотом, Яков Добкин выполнил автоэкслибрис (1960-е годы) «Поэзиана Я. Грида» (Я. Грид литературный псевдоним Я. Добкина) с силуэтным портретом Владимира Маяковского на фоне голубя с оливковой ветвью. Свердловский график Рудольф Копылов в гравюре на дереве сделал цветной книжный знак с портретом Владимира Маяковского на фоне книги. Эта графическая миниатюра предназначалась для домашней библиотеки хранителя Тамбовского литературного музея журналиста Николая Никифорова. Два книжных знака нарисовал тульский художник Владимир Чекарьков для инженера-конструктора и коллекционера книжных знаков из Ростова-на-Дону Леонида Тартынского. На первом экслибрисе изображены Владимир Маяковский и Николай Асеев, текст на знаке гласит «Правда есть у нас Асеев Колька. Этот может. Хватка у него моя». В.Маяковский «Юбилейное». Творческое общение Асеева с Маяковским началось с 1913 года, оно помогло формированию таланта Асеева. Он написал поэму «Маяковский начинается», за которую в 1941 году получил Сталинскую премию первой степени. Второй экслибрис Чекарькова также принадлежал Л. Тартынскому, на нем изображены Владимир Маяковский и ростовский писатель и литературовед Леонид Шемшелевич. На этой графической миниатюры приведены строки из стихотворения ростовского поэта Л. Шемшелевича «Маяковский в Ростове» (1926):
Он шел размашисто как юноша
В ростовский ветреный апрель
Еще один книжный знак для книжного собрания Леонида Тартынского сделал художник из Ростова-на-Дону Александр Задорожный. На нем изображены Владимир Маяковский и Виктор Шкловский Оба родились в один год в 1893 году. На экслибрисе написано «100-летие со дня рождения». Маяковский и Шкловский дружили. Шкловский писал: «Маяковский был необыкновенно... необыкновенно хорошим товарищем». В 1982 году тамбовский художник Александр Чернов выполнил книжный знак «Ex libris Д. Бурлюк». На нем изображен Владимир Маяковский на фоне светящихся окон высотного дома. И это не случайно. В 1918-1920 годах Д. Бурлюк вместе с В. Каменским и В. Маяковским гастролировал по Уралу, Сибири, Дальнему Востоку. «Отец российского футуризма», Бурлюк принимал активное участие в выступлениях футуристов, являясь их теоретиком, поэтом, художником и критиком. Свойственные футуризму эпатажность и антиэстетичность ярче всего проявлялись в его стихах:
…Душа – кабак, а небо – рвань,
Поэзия – истрепанная девка,
А красота – кощунственная дрянь…
…Звезды – черви, пьяные туманом…
…Мне нравится беременный мужчина…
Владимир Маяковский вспоминал о нем: «Мой действительный учитель, Бурлюк сделал меня поэтом… Выдавал ежедневно 50 копеек. Чтоб писать, не голодая». Большой интерес представляют воспоминания Давида Бурлюка о футуризме и Владимире Маяковском. Шкловский считал, что «Маяковский – поэт неоцененный». Маяковского в советское время знали как «агитатора, горлана, главаря». Борис Пастернак говорил о Маяковском: «…новизна времени была … в крови. Весь он был странен странностями эпохи. Он с детства был избалован будущим». А Марина Цветаева была убеждена, что «Маяковский – первый новый человек нового мира, первый грядущий. Кто этого не понял, не понял в нем ничего». И в постсоветский период тема Владимира Маяковского в книжном знаке продолжает развиваться, нет сомнения в том, что будут и новые графические миниатюры для тех книголюбов, кто успешно преодолеет сложившиеся стереотипы о талантливейшем поэте советской эпохи. Сам Маяковский о себе говорил: «Я – поэт. Этим и интересен».
