Ситуация на книжном рынке такова: совокупный тираж книг в январе – сентябре 2023 г. сократился к аналогичному периоду 2022 г. на 17,9% до 207,8 млн. экземпляров. Вдобавок рейтинг самых издаваемых в России авторов художественной литературы по итогам января – сентября 2023 г. возглавила писательница Анна Джейн (настоящее имя – Анна Потапкина), следует из данных Российской книжной палаты (РКП). Совокупный тираж ее книг за этот период составил 745 500 экземпляров. Вторую позицию занял Федор Достоевский (659 000), на третьем месте – Агата Кристи (536 000). На четвертой и пятой позиции – Михаил Булгаков (432 600) и Лев Толстой (403 770) соответственно.

Таким образом, впервые в истории отечественного книгоиздания самым издаваемым в России стал автор, первоначально прославившийся на рынке цифровых книг. Прежде чем обойти по бумажным тиражам Фёдора Достоевского с Агатой Кристи, Анна Джейн стартовала в самиздате, являясь одним из выдающихся российских авторов популярного жанра young adult.

Книга, о которой сегодня пойдёт речь, издана тиражом всего 3 тыс. экз. и её совершенно бесполезно читать в цифровом виде. Эту книгу непременно нужно держать в руках: осязать, присматриваться, аккуратно перелистывать плотные бумажные страницы; постепенно углубляться, а потом, возвращаясь к началу, вчитываться и вглядываться со всё возрастающим вниманием; смаковать, наслаждаться и восхищаться. Итак, полиграфический шедевр: «Книжная графика В. А. Фаворского»/сост. Л. И. Чертков. – М. : Издательство «КОНТАКТ-КУЛЬТУРА», 2012. – 264 стр., ил.

В издательской аннотации говорится:

«Впервые предпринята попытка создания полного каталога книжной графики выдающегося художника-гравёра XX века Владимира Андреевича Фаворского (1886 – 1964). Каталог включает в себя всё изданное при жизни Мастера, а также все неосуществлённые издания и незавершённые замыслы. Зрительный ряд составляют как известные, так и забытые или впервые публикуемые произведения (всего 182 иллюстрации). Работа может представлять интерес как для искусствоведов, так и для всех интересующихся искусством гравюры и книги».

Досадная неточность: тех, кто не интересуется искусством гравюры, но попросту имеет эстетический вкус, эта книга тоже покорит и непременно к себе привяжет. Фаворский не просто выдающийся художник, но попросту гений. А ещё мыслитель и незаурядный, остроумный комментатор собственных работ, своего художественного метода и жизненного пути. Вот как, к примеру, вспоминал художник процесс работы над трёхтомником Александра Сергеевича Пушкина образца 1949 года:

«Издание когда затевалось, решили обойтись без формалистов, издать, наконец, Пушкина «реалистически, по - русски», без Фаворского с компанией. Александр Герасимов, Соколов-Скаля, Владимир Серов, Шмаринов… Вот кто сделает! Картинки слащавые они сделать, конечно, в силах, но необходима книга как таковая, – переплёт, титул, шмуцтитулы, заставки, концовки. А до таких пустяков великим этим гениям не снизойти, это Фаворский умеет. Пусть и делает всю мелочь. Мне ли отказываться? Пушкин! По ходу дела понадобились иллюстрации к стихам философским, а это не Онегин в Ленского стреляет, их и понять не просто, к ним решения искать, если и могут они, так ведь трудно и невыгодно. Мне предложили – согласился. И набралось у меня работы по трёхтомнику изрядно.

Вдруг на всю Москву визг: «Мы с формалистами боремся, не щадя живота, а в издательствах их подкармливают, что ты будешь делать?! Найдём управу!» Обсуждение: стол был большой, народу вокруг него сидело много, знал мало кого. Как всё получилось, не очень понимаю. Возможно, выручило то, что оттиски были не в одном экземпляре, и я раздал каждому вокруг стола по несколько тем. «Вообще на просмотрах у гравюры большое преимущество», – я давно это заметил. Смотрел каждый сам по себе. Смотрели, показалось, неравнодушно, обменивались оттисками, оживились, по-видимому, нравилось. Наконец председательствующий (директор) сказал, что о формализме, по-видимому, разговора не возникнет, как тут же встала одна дама и сказала: «Известно, что у Фаворского есть порочная, реакционная теория шрифта, и мы обязаны быть крайне внимательными». – «Давайте смотреть титулы», – ответил директор. «Итак, – продолжал он, – ошибки есть? Никто не замечает? Ошибок нет. В начертании букв что замечаем? Они разной ширины и промежутки между ними разные. Вообще они свободно рисованы, и строка отдалённо напоминает орнамент, но читается легко, свободно. Шрифт, конечно, отличается от знакомого, стандартного, но разве есть инструкция или закон, регулирующие применение шрифта в художественных изданиях?»

Во-первых, мы многое узнаём отсюда про то, как вообще, в принципе делается/придумывается/рисуется книга. Во-вторых, видим, что в так называемую «тоталитарную эпоху» дело легко решалось в пользу здравого смысла, художественности и красоты, если только находились одухотворённые и ответственные люди, готовые за эти замечательные категории побороться.

Вообще говоря, сочетание в этом издании легендарных иллюстраций Фаворского и его позднейших комментариев превращает чтение в занятие как увлекательное, так и душеполезное. Многие книжки Фаворского, к сожалению, так и не были изданы, например, «Отелло» в 1946-м. Однако, выразительная гравюра с рассказом самого Фаворского в каталоге всё равно приведена:

«Про «Отелло» большей частью говорят, что это моя неудача. Но в то же время там есть одна иллюстрация, которой равную нужно ещё поискать, имею в виду сцену Отелло с Яго!» Смотрим, разбираемся, составляем собственное мнение.

Владимир Фаворский умел придать осмысленную форму любым, даже и максимально абстрактным категориям. Вот что пишет про одно неосуществлённое издание 1923-го года с его иллюстрациями искусствовед Е. Ф. Ковтун:

«В обложке к исследованию Павла Флоренского «Число как форма» Фаворский находит образное воплощение для сложных, в достаточной степени отвлечённых и, казалось бы, не поддающихся изобразительной интерпретации положений автора. Так, чёрное аморфное пятно внизу символизирует собой инертную материю, первозданный хаос, который подвергается воздействию числа, то есть организующего, упорядочивающего творческого начала. Сфера, окружающая число «3», – это хаос, преобразованный в космос, во Вселенную, обретшую форму, подчинённую числу и мере. Число «3» внутри сферы не случайно, оно знак диалектической «триады», символ движения и преобразования. И это лишь один аспект образно-смысловой символики обложки этой книги…»

Даже и не знаешь, чего же в рецензируемом нами каталоге больше: Божественной Красоты, профессионализма и мастерства, недюжинного философского усилия или же историко-психологической фактуры.

Просто нет сил, до чего красивое, умное и благородное издание!

✤✤✤✤✤