Люди, воодушевлённо потребляющие популярные брошюры или даже увесистые тома по прикладной психологии, считают, что написавшие их современные авторы изобрели нечто совершенно оригинальное. Однако же начитанные люди точно знают, что выдающие себя за гениев современные популяризаторы – лишь остроумно переработали старинные, а то и вовсе религиозные идеи.
К примеру, легендарный современный тезис «нужно жить на позитиве», в смысле не впускать внутрь себя тоску-кручину, даже когда тёмные напасти закрыли ясное небо, – есть, по сути, пересказанная на новый лад тысячами наших и не наших «психологов» история ветхозаветного Иова, который несгибаемо верил в мудрость Божественного промысла, даже и претерпевая самые жестокие эксперименты над собою.
А не менее популярный призыв «жить здесь и сейчас», не отвлекаясь на сожаление о прошлом и на планы по обустройству будущего, – это, похоже, лишь остроумно переработанная идея Фридриха Ницше, который, развивая в свою очередь идеи очень древнего грека Гераклита, поднимал на щит «фрагмент» – против всяких «больших смыслов».
Ведь вот что удалось найти в книге Дмитрия Хаустова
с пугающим, на первый взгляд, названием «Лекции по философии постмодерна»
(М.: РИПОЛ классик, 2018), которой недавно обогатилась наша библиотека:
«Ницше замыкает мир на самом себе через отказ от “иллюзии задних миров”, которой, собственно, и питалась всякая телеология, ему удалось накрепко завязать субъекта на его эмпирической позитивности, и даже этический свой идеал – я говорю о сверхчеловеке – Ницше лишает какой-либо цели вне его самого, так, что сверхчеловек, танцуя на месте, ниоткуда не исходит и никуда не идёт».
Да-да-да, похоже, двумя абзацами выше мы угадали. Историк философии, лектор и литератор Дмитрий Станиславович Хаустов комментирует связку Гераклит/Ницше соответствующим образом: «По сути, это античный гимн состоянию «здесь и сейчас», вот этого самого следа-факта, который для счастья совсем не нуждается в первоистоках, больших исторических целях и трансцендентных сверхсмыслах. Это восторг пылинки перед лицом своей неустранимой частичности».
Эта замечательная книга – не только лишь о «философии постмодерна». Хаустов грамотно и доходчиво подводит к базовой теме, привлекая всю историю философии, пускай, в конспективной форме. И уж чем читать зачастую дурацкие, ибо сильно вульгаризированные и упрощённые наставления современных «универсальных психологов», не разумнее ли ознакомиться с теми исходными мыслеформами, из которых, не ссылаясь, пресловутые психологи подворовывают?
Философия, как демонстрирует Дмитрий Хаустов, это совсем не страшно. Книга издана в серии «Лекции PRO», издана качественно. Какая-никакая картинка только на обложке, но зато серьёзной, демократично поданной информации – много. Всё, что мы хотели знать о модных философах второй половины минувшего столетия – Лиотаре, Бодрийяре, Фуко, Делёзе, Гваттари, Дерриде и других – наличествует под этой обложкой. При этом, повторимся, Хаустов ни на секунду не оставляет нас с «великими и ужасными» наедине, но – бережно комментирует, сопоставляет, разъясняет. Вступление к своим 15 лекциям он заканчивает многозначительно: «Трудность и непонимание ценны одним: они гарантируют, что будет не скучно».
Ещё важно, что Хаустов – выпускник философского факультета РГГУ – много и плодотворно занимался значимыми литераторами. Среди его ярких работ тексты про О. Уайльда и Дж. Джойса. Более того, его научная работа, посвящённая поэтике Джойса, была выполнена под руководством самого Валерия Подороги!
«Сложно представить себе более литературную философию, чем та, о которой мы ведём речь. Литературность, впрочем, так или иначе сопутствовала философии всегда. Скажем, платоновский диалог – это всё-таки художественный жанр. Своего рода литераторами были Августин, Монтень, Паскаль, Шеллинг, конечно, Ницше – крестный отец всех постмодернистов. Именно Ницше совершенно сознательно создавал этакую нетрадиционную, подчёркнуто художественную и артистичную философию. Он противопоставлял такие стилистические ходы доминирующему в тот век тотальному систематизму Гегеля и его эпигонов»,
– потихонечку, через отсылки к прозаической традиции и артистической яркости, затягивает нас Хаустов на территорию мудрёной философии.
Впрочем, повторимся: мудрёная она только поначалу, но уже к середине книги начинаешь взрослеть, а по её прочтении принимаешь решение – не читать отныне ничего дурацкого и упрощённого. Тем более что, по утверждению Хаустова, «модернизм явился на историческую сцену как критика шаблонного массового сознания своего времени. Вокруг этой критики построены произведения Джойса, Кафки, Пруста, Элиота, Музиля, отчасти Томаса Манна». Освежить в памяти или прочитать заново произведения перечисленных авторов можно сразу после того, как одолеешь Хаустова. Или, наоборот, до «Лекций…»: всё-таки хронологически модернизм постмодернизму предшествует.
Завершая свой труд «Приложением», где подробно рассматривается «метафизический маньеризм» современного итальянского философа Джорджо Агамбена, Хаустов поэтически интригует: «Голая жизнь есть жизнь без одежды, которая – не только вещи, но и слова».
✤✤✤✤✤
